Встреча главы МИД РФ Сергея Лаврова и Госсекретаря США Марко Рубио, длившаяся 50 минут, вызвала повышенный интерес, и это ожидание было оправданным.
Многие аналитики стремились понять, что именно имел в виду Дональд Трамп своими неожиданными заявлениями по Украине и России, высказанными после его переговоров с Владимиром Зеленским и резонансного выступления в ООН.
Беседа Лаврова и Рубио на полях 80-й сессии Генассамблеи, прошедшая за закрытыми дверями и без пресс-конференций, дала ключ к пониманию позиции США: Трамп, по сути, не имел в виду ничего, кроме того, что Америка «умывает руки» и намерена извлекать выгоду из украинского конфликта, как финансовую, так и геополитическую. Подтверждением этого стал жест Лаврова после встречи: поднятый вверх большой палец, свидетельствующий о его удовлетворении.
Вашингтон попытался завуалировать эту стратегию заявлениями о призывах к прекращению огня и «существенным шагам» со стороны Москвы к урегулированию конфликта. Заместитель руководителя пресс-службы Госдепа Томми Пиготт, например, сделал такое заявление.
Однако жест Лаврова красноречиво свидетельствовал о реальном положении дел. Сообщение МИД России пролило свет на детали, подчёркивая, что переговоры велись в развитие договорённостей, достигнутых на российско-американской встрече на высшем уровне в Анкоридже. Подтверждена общая заинтересованность в мирном разрешении ситуации.
За официальным языком скрываются два важных аспекта: во-первых, договорённости, достигнутые в Анкоридже, остаются актуальными. Во-вторых, Россия и США не заинтересованы в обострении отношений из-за Украины и стремятся к мирному урегулированию.
МИД России подчеркнул готовность Москвы следовать договорённостям, достигнутым лидерами двух стран на Аляске. Кроме того, переговоры касались не только Украины, но и восстановления общественно-политических контактов, нормализации работы дипмиссий, а также двусторонних отношений в целом. Вероятно, обсуждались и другие важные вопросы, такие как ДСНВ-3, Китай и Ближний Восток.
Наконец, стороны договорились о продолжении «конструктивного» диалога, что свидетельствует об отсутствии конфронтации и о стремлении к согласованию позиций.
