Похороны — мероприятие затратное. Смерть близкого человека часто напоминает рыночную торговлю: ритуальные агенты и сотрудники кладбищ навязывают услуги втридорога, а каждая слеза родственников оборачивается рублём.
Фото: Komsomolskaya Pravda/Global Look Press
тестовый баннер под заглавное изображение
В итоге траур превращается в поле для наживы.
Минувшим летом я похоронила двоих родственников.
Как это было – в материале «LiveNews24».
Моему двоюродному брату было всего 42. Он умер внезапно от сердечной недостаточности: утром пошёл в душ, упал и скончался. Никого рядом не оказалось. Родные забили тревогу лишь на следующие сутки.
Сотрудники МЧС вскрыли дверь. Врачи зафиксировали смерть, полиция провела осмотр.
— Вытряхнули помойное ведро и сделали выводы, — рассказывала моя мама, которая была на месте. — «Пивные бутылки? Значит, пьющий». Увидели сигареты: «Курящий!». Потом спросили: «А наркотики употреблял?». И вдогонку: «За ложные показания грозит наказание».
Звучало абсурдно. Брат не был ни алкоголиком, ни наркоманом. У него была серьёзная работа, а в комнате — музыкальные инструменты, дорогая техника, тренажёры, велосипед, самокат. Какие наркотики?
А всё это слушала его мать — скромная женщина, никогда не повышавшая голос. Полицейский допрос едва не сломил её окончательно.
Когда врачи и полиция ушли, тут же появился похоронный агент, всё это время карауливший у двери. Он ждал своего часа. И начался торг.
— Гроб нужен посолиднее, венок на крышку, подушка шёлковая, рубашка накрахмаленная, — перечислял он. — Хотите, чтобы гроб выносили мужчины в белых рубашках? Это 8500 рублей. В синей униформе, как у дворников, дешевле — 4500.
Сумма расходов росла на глазах.
— Вы выбрали социальные похороны, а коммерческие стоили бы гораздо дороже, — уверял агент.
Я знала: это ложь. Два года назад мы хоронили свёкра, сами собирали справки — всё вышло в 29 тысяч. Но у матери, потерявшей сына, не было сил бегать по инстанциям. И торговаться тоже. А труповозка всё не приезжала, будто ждали, пока подпишут договор.
«Лицо было чёрное, но мы постарались»
Через несколько дней состоялись похороны. У морга нас встретил мужчина на дорогом джипе. Позже он ещё появится в этой истории.
— Можно узнать причину смерти? — спросила мать у женщины в регистратуре.
— Нельзя. Узнаете через месяц, когда будут готовы документы. Мы не имеем права рассказывать.
Это как вообще? Почему от матери скрывают причину? После уговоров сотрудница всё же шепнула: «Сердечная недостаточность». Без подробностей. Но и на том спасибо.
Затем подошёл специалист по бальзамированию, крупный мужчина с вкрадчивым голосом:
— Лицо у покойного было чёрное-чёрное, пришлось постараться. Долго тело лежало. Мы всё замазали, очень старались. Работа ювелирная. Вам понравится.
Он повторял это снова и снова. Слушать было невыносимо. В итоге дошёл до сути: «Хорошо бы отблагодарить».
Мы не успели разменять крупные купюры, поэтому в карманы обслуживающего персонала оседало по 5 тысяч.
Гроб до автобуса несли четыре мужчины в белых рубашках. Пройти надо было всего пару метров. Среди них оказался тот самый владелец джипа, которого я видела у морга.
— Отблагодарить бы надо, — прозвучало снова.
Затем гроб повезли на кладбище, где зачем-то предоставили ещё один зал прощаний.
— Там помещение красивее, — пояснил агент. — И кремацию оформить нужно.
Дальше — больше.
— Кремация оплачена, но за урну должны 25 тысяч, — отчеканила женщина, которая заполняла документы.
— Сколько? – не поверила я своим ушам.
— Это самая дешёвая урна…
Я тут же посмотрела стоимость пластиковых урн на маркетплейсе.
— Красная цена такой коробки — 300 рублей! — сорвалась я.
Сотрудница опустила глаза и невозмутимо продолжила:
— На ней будет гравировка — фамилия покойного. А за сумочку для урны нужно доплатить ещё 4000 рублей.
От сумочки мы отказались.
— Отпевание будет? — не унималась дама.
Я атеист, поэтому без зазрения совести сэкономила семейный бюджет.
Перед каждой ступенью траурной церемонии находился новый проситель.
Следующий на очереди был санитар:
— Гроб в автобусе растрясло, мы подлатали. Отблагодарите.
Намекнул, что и водителя автобуса «хорошо бы отблагодарить».
В зале прощания мы провели минут пятнадцать. За музыкальное сопровождение из колонок тоже взяли 3500 рублей.
В финале высокий худощавый мужчина в чёрном обнял мою тётю:
— Я тот, кто будет сжигать тело. Процедуру проведу после одиннадцати вечера. Он был верующий? Помолитесь в это время. Я всё сделаю аккуратно. Отблагодарить бы…
— Я же уже вашим платила, — растерялась мама умершего.
— Это вы санитарам заплатили. А я кремирую. Так что?..
В итоге похороны с кремацией официально обошлись в 100 тысяч рублей. Фактически — почти вдвое дороже.
«Хотите, разделим прах?»
Через два месяца умер отец. Дома, от тромба. И всё повторилось.
Медики зафиксировали смерть. Через пять минут появились агенты.
— Социальные похороны — 80 тысяч, — предложили они.
Пока шли переговоры, сумма выросла ещё на 50.
— Коммерческие стоили бы 200 и выше, — добавили.
В «комплект» входил бесплатный гроб, но ручки к нему — 4000 рублей. Где оплаченное, где бесплатное — не разобраться.
Из странного: предложили «идентификацию праха» за 17 тысяч.
— Это документ, что прах принадлежит именно вашему отцу. А то ситуации разные бывают.
Данный пункт тут же был вычеркнут.
За 5900 рублей навязали услугу «публикации покойного в интернете» — информация об умершем и даты его жизни вносятся на цифровой носитель. Отказаться якобы нельзя — идёт в пакете.
— Место на кладбище москвичам бесплатно. Какое выбираете?
— Нам не нужно. У нас семейное захоронение в Подмосковье.
— В социальные похороны входит обязательное место в Москве. Иначе урну не отдадут. Похоронят, как неопознанного. Хотите разделим прах на две урны.
От семейного захоронения пришлось отказаться. Делить прах на две могилы немыслимо!
У меня не было иллюзий, что смерть давно стала частью экономики. Здесь всё просчитано: от гроба до сумочки для урны. Человек ещё не успел проститься, а с него уже требуют «отблагодарить». В этой системе нет сострадания, только прайс.
И если к жизни у нас принято готовиться как к испытанию, то к смерти — как к сделке.
