В Пряжинском районе собирают материал для будущей книги о земляках, воевавших в горячих точках
Текст: Алина Гапеева, фото: Николай Беляев
Срочная служба призывника из Крошнозера прошла в горячей точке под палящими лучами солнца и прицелом автоматов чеченских боевиков.
Первая чеченская
«Войну многим не понять: ее надо знать в лицо и прочувствовать на себе. И еще… Обо всем я вам в любом случае рассказывать не буду», — предупредил Николай Беляев, ветеран первой чеченской войны («Операции по восстановлению конституционного порядка в Чечне 1994—1996 годов»).
Николаю Ивановичу хочется и вычеркнуть из памяти эту часть прошлого, как страшный сон, и выговориться, чтобы понять, объяснить себе прожитое и пережитое.
Первая кампания на территории Чечни и в приграничных регионах Северного Кавказа развернулась между войсками России и непризнанной Чеченской Республикой Ичкерия в 1994 —1996 годах. Кому она была нужна – мнений много, пусть политики разбираются. Но одиннадцатого декабря 1994 года президент России Борис Ельцин подписал Указ 2169 «О мерах по обеспечению законности, правопорядка и общественной безопасности на территории Чеченской Республики».
Для Николая празднование восемнадцатилетия совпало с началом военного конфликта день в день. На тот момент у крошнозерца на столе уже лежали повестка из военкомата и документ об окончании профессионального училища № 8, который он получил досрочно, чтобы попасть в очередной призыв. И теперь, сидя за праздничным столом с родными и друзьями, Коля понимал, что может оказаться там, где разгорается конфликт.
Через четыре дня с вещами он прибыл на призывной пункт. Там собрались постриженные налысо призывники, кто навеселе, кто хмурый – все в окружении провожатых. Толпа горланила песни, дико смеялась и плакала. Несколько карельских парней, в том числе Коля Беляев, были направлены в войсковую часть № 6523 внутренних войск в город Владимир. Служить в войсках Министерства внутренних дел России всегда считалось престижно.
Курс молодого бойца длился всего три месяца. Молодое пополнение быстро привыкало к армейским будням: дисциплине, распорядку дня… Новобранцев учили наматывать портянки на ноги и копать окопы, но основными занятиями все-таки были тренировки, учения, боевые стрельбы. Младший сержант Беляев показал отличный результат по стрельбе из автомата и стал снайпером.
«Нам стало по-настоящему страшно»
В марте 1995 года личный состав отправился выполнять служебно-боевую задачу в зону вооруженного конфликта в Чеченской Республике. Когда подали на перрон состав, Коля понял: в его жизни случился перелом: на чеченской земле его ждут серьезные испытания.
«Зеленые» солдаты срочной службы через неделю прибыли исполнять воинский долг по защите конституционных прав граждан Российской Федерации на Северный Кавказ. Из Хасавюрта в Грозный батальон летел на вертолете. Николай Иванович вспоминает, что небо над головой было ярко-синее, светило солнце, белели вершины гор. Под пузом вертолета, насколько хватало глаз, расстилалось яркое море тюльпанов и подсолнухов. Ребята любовались этой красотой. Однако по прибытии к месту дислокации мир изменился до неузнаваемости.
«Всюду, на пять километров вперед, были горы металлолома: подбитые бронетранспортеры, танки, пушки. Они лежали друг на друге – сплошное месиво из грязи и металла. Тут мы с пацанами поняли, что приехали в ад. Нам стало по-настоящему страшно»,
— вспоминает мужчина.
Восемнадцатилетние необстрелянные солдатики были брошены в самое пекло. Дудаевские террористы после боев в Грозном ушли в горы, сам город был превращен в руины. Командование разместило молодое пополнение в помещениях школы № 45 на улице имени Дудаева. Полуразрушенное здание пришлось приспособить под жилье. Первым делом бойцы закрыли подручным материалом выбитые окна и двери, среди кирпичей и мусора поставили койки. Удобства — сортир и холодный «душ» из ковша — на улице. Днем солдаты мучились от жары, ночью – от жуткого холода. Таковы особенности климата Кавказа. Армейская еда состояла из сухого пайка: мясные консервы, каша в банках, пачка черных сухарей, несколько пакетиков чая и сахара. В общем, не курорт.
Поскольку официально военная операция называлась контртеррористической, в городе проводились «зачистки». Шли оперативно-силовые мероприятия по поиску оружия, выявления противника, проверке документов. Военнослужащим важно было не допустить боевиков в Грозный.
Хорошо обученные и вооруженные до зубов бандиты знали местность, они устраивали теракты, захватывали заложников. Их силы в численности превосходили отряды внутренних войск, подразделения ОМОНа, СОБРа и чеченских ополченцев. Новости в средствах массовой информации пестрели заголовками о чудовищных преступлениях дудаевцев. Местные жители видели и слышали, что творят чеченские преступники: убивают, забирают в плен русских, истязают женщин, детей, стариков…
«Мы ездили высоко в горы как на вахту. Там находились линия обороны города. Две недели несем службу в горной местности, а две недели – внизу, на блокпостах. Ночью в горах работали снайперы, и нередко случалась перестрелка. Днем все стихало. Среди местного населения трудно было определить, кто перед тобой: враг или друг? При свете дня они обычные люди: работают, улыбаются, разговаривают с тобой как ни в чем не бывало, а с наступлением сумерек берутся за оружие и обстреливают блокпосты. Мы всегда находились в напряжении», — вспоминает мужчина.
«Я живу хорошо…»
Смерть ходила рядом. Она подстерегала людей всюду и ежесекундно. Солдаты уловили главное: что голову из окопов высовывать нельзя.
«На моих глазах снайпер убил в голову парня из Костомукши. Пуля настигла его в тот момент, когда он писал письмо маме. Недописал. Я сам чуть не пополнил «груз 200». Надо было из окопа на горе посмотреть вниз. Только приподнялся, и вдруг с головы кепка слетела. Ее, оказывается, пуля пробила. Только потом понял, что повезло — жив остался»,
— вспоминает ветеран.
Самыми радостными мгновениями были те, когда парни получали письма из дома. Впрочем, почта доставлялась нерегулярно. Ее переправляли вертолетами попутно с военным грузом, иногда один раз за два месяца. Весточка из дома для солдата была всегда долгожданной радостью.
«Я ничего не писал маме про войну, только о хорошем: здоровье и погоде. Боялся ее расстраивать. Меня больше всего интересовали новости из родного села. Спрашивал, как окончил школу младший брат, сколько поймал рыбы отец, передавал приветы друзьям», — вспоминает Николай.
Свои страшные откровения на тетрадном листе Коля изливал другу, который находился в Крошнозере и жил по соседству с его семьей. Ему он рассказывал все без утайки, какая она – война в Чечне. Через общего друга Коля узнал об Иване Козлове, который чуть раньше его ушел в армию и с которым они договаривались писать письма обо всем, что бы ни случилось. Оказывается, Ваня тоже служил в зоне чеченского конфликта, только в Гудермесе. Почти рядом. Но держать связь с ним напрямую было невозможно. Сначала земляки письма отправляли из Чечни в Крошнозеро, потом общий друг переправлял их адресатам.
Ваня Козлов служил в Гедермесе
«Из сообщений я узнал, что его «срочка» такая же, как у меня, по полной программе», — недобро усмехнулся мужчина.
Война шла полным ходом. Тревожные будни на чеченской земле для юношей стали нормой – парни привыкли к выстрелам и тревоге. Николай в командировке на Кавказе получил звание старший сержант, был заместителем командира взвода. В его распоряжении находились 30 солдат, сверстников и военнослужащих младшего призыва.
Через полгода призывной службы бойцу полагался отпуск. Парни не видели родных несколько месяцев, и дорога домой грела душу каждому. Они были уверены, что командование их больше не отправит туда, где царил ад. В ноябре 1995 года он отправился в долгожданный отпуск в Крошнозеро.
И снова Чечня
Шестьдесят суток пребывания в родном селе пролетели как один миг: встреча с родными, односельчанами, день девятнадцатилетия, потом Новый год… В назначенное время старший сержант прибыл в воинскую часть города Владимира для прохождения дальнейшей воинской службы. Год армии уже за спиной, до дембеля остается полгода. Он предполагал, что второй командировки в Чечню не будет, и остальная часть службы пройдет спокойно. Но в части его ждал неожиданный сюрприз.
«Колян, наш батальон опять отправляют в горячую точку. Тебя оставляют в расположении части – молодых учить»,
— поспешили уведомить его сослуживцы.
Старший сержант Беляев беспрекословно подчинялся командиру, как того требует воинский устав, но в этот раз девятнадцатилетний мужчина показал характер.
«Я не мог оставить парней. Я ругался и объяснял командиру, что у меня есть опыт боевых действий: «Отправьте со своими», просил я. В итоге удалось добиться своего: в составе взвода я убыл в Чеченскую Республику»,
— немного взволнованно рассказал Николай Иванович.
Ветеран хорошо запомнил название населенного пункта, где прошла вторая часть службы, — Шовхал-Берды. У старшего сержанта теперь был в подчинении взвод, а это значит, что на него возложена ответственность за воинскую дисциплину, безопасность военной службы и поддержание внутреннего порядка. Он обучал необстрелянных солдат выживать в тяжелейших условиях. Он очень хотел вернуть всех парней живыми домой. И вместе с вышестоящим армейским командованием выполнил эту сложную задачу.
Я еще не вернулся
Как говорится, дембель неизбежен. И вот Николай у себя на родине. Вчера еще воевал на территории чужого города, играя в прятки со смертью, а сегодня находится в полной безопасности. Это было непривычно.
«Здесь нет разрывов бомб, выстрелов, никто не прячется. На улице горит свет, люди улыбаются, а самое главное — стоит тишина», — тридцать дет спустя вспоминает Николай Иванович.
Его мозг наотрез отказывался воспринимать обычную мирную жизнь. Почти год ночами мучили бессонница и кошмары. Никакой помощи в адаптации к мирной жизни и в помине не было. Антидепрессантом служила горькая, но и она помогала лишь на время. Потом становилось еще хуже.
Николай Беляев несколько лет морально не мог вернуться с этой войны, ее, оказалось, невозможно вытравить изнутри. Только благодаря семье, работе и любимым занятиям он сделал несколько шагов, чтобы уйти от страшного прошлого.
«Ваня Козлов ушел совсем молодым – война его так и не отпустила. Меня спасают лес и рыбалка. Мой брат всегда удивляется, как я нахожу крошечные грибочки? Это меня война научила быть внимательным. Идешь и по привычке смотришь под ноги, нет ли где растяжек», — горько усмехнулся Николай Иванович.
Действительно, его жизнь никогда не будет прежней. Война — чересчур крепкий коктейль из отваги и страха, героизма и самосохранения, надежды и отчаяния. Цена ему – жизни тысячи парней.
Жители Пряжинского района решили написать книгу о земляках, воевавших в Афганистане, Чечне, посчитав, что они незаслуженно забыты… Николай Иванович Беляев героем себя не считает, зато настоящими воинами в его представлении являются погибшие друзья и знакомые.
Война не решила все вопросы, но забрала тысячи парней и оставила после себя искалеченные судьбы…
